Письмо Курта Воннегута после освобождения из плена.
Место написания - репатриационный лагерь Красного Креста для бывших военнопленных в Гавре

ОТ: рядового первого класса К. Воннегута-мл.
12102964 Армия США

КОМУ: Курту Воннегуту,
Уильямс Крик, Индиана

Дорогие мои:

Мне сказали, что вам, возможно, не сообщили обо мне ничего, кроме того, что я «пропал без вести». Скорее всего вы не получали и писем, которые я писал из Германии. Это дает мне возможность многое объяснить – в конспекте:

Я был военнопленным с 19 декабря 1944 года, когда нашу дивизию порезали на лоскуты в последней отчаянной попытке Гитлера удержать Люксембург и Бельгию. Семь фанатичных танковых дивизий атаковали нас и отрезали от остальной части Первой Армии Ходжеса. Остальные американские дивизии удалось вытащить, мы же были вынуждены остаться и бороться. Штыки – не лучшее оружие против танков: наша амуниция, еда и медикаменты были безвозвратно потрачены на тех, кто еще мог воевать – так что мы сдались. Наша 106-я получила за это, как мне сказали, президентскую награду и еще какие-то британские финтифлюшки от Монтгомери, но будь я проклят, если это того стоило. Я был одним из немногих, кто не был ранен. Премного благодарностей за это Богу.

Ну, эти суперлюди погнали нас без еды, воды и сна в Лимберг, что на расстоянии около шестидесяти миль, я думаю, а потом всех загрузили и заперли шестьдесят человек в маленькой, невентилируемой и необогреваемой теплушке. Ни о какой санитарии речи не шло – пол покрывал слой свежего коровьего навоза. Места, чтобы лечь на всех не хватало. Половина из нас спала пока другая половина стояла. В этом месте в Лимберге мы провели несколько дней, включая Рождество. В канун Рождества английские Королевские ВВС бомбили и обстреливали наши немаркированные поезда. Они убили где-то 150 наших. На Рождество мы получили немного воды и медленно двинулись по Германии в большой лагерь в Мюльбурге, на юге Берлина. Из теплушек нас выпустили в Новый Год. Немцы прогнали нас через обжигающий душ. Многие умерли от шока в душе после десяти дней голода, жажды и холода. Но не я.

По женевской конвенции, офицеры и унтер-офицеры не привлекаются к работе в плену. Я, как вы знаете, рядовой. Сто пятьдесят таких же неудачников, как я, отправили в Дрезденский рабочий лагерь 10 января. Меня назначили их лидером, благодаря тому, что я немного говорил по-немецки. Нам не повезло с фанатичными охранниками-садистами. Нам отказывали в медицинской помощи и не давали одежду: зато нам давали очень тяжело трудиться. Наш рацион состоял из 250 граммов черного хлеба и жидкого несоленого картофельного супа каждый день. После двух месяцев отчаянных попыток как-то улучшить наше положение, которые встречались сочувственными улыбочками, я рассказал охранникам, что сделаю с ними, когда придут русские. Они меня немного побили. С поста лидера меня убрали. Били не страшно: одного мальчика заморили голодом до смерти и еще двоих застрелили ЭсЭсовские штурмовики за то, что те украли еду.

Где-то 14 февраля подошли американцы, за которыми следовали Королевские ВВС – их совместными усилиями за двадцать четыре часа были убиты 250 000 человек и разрушен весь Дрезден – возможно, самый красивый город на Земле. Но не я.

После этого нас заставили выносить из бомбоубежищ трупы: женщин, детей, стариков, умерших от пожара, удушья и разрушений. Гражданские проклинали нас и швыряли в нас камни, пока мы носили тела в огромные погребальные костры, горевшие по всему городу.

Когда генерал Паттон взял Лейпциг, нас эвакуировали пешком на (Саксонско-Чехославацкую? границу). Там мы и оставались до конца войны. Охранники сбежали. В этот счастливый день русские решили зачистить последние остатки сопротивления в нашем изолированном секторе. Их самолеты (П-39) обстреляли и разбомбили нас, убив четырнадцать человек, но не меня.

Мы ввосьмером украли упряжку и телегу. Восемь дней ехали по Судетской области и Саксонии и воровали все, что плохо лежало. Жили, как короли. Русские без ума от американцев. Русские подобрали нас в Дрездене. И отправили на американские позиции в Халле на военных грузовиках. А оттуда доставили в Гавр.

Я пишу из репатриационного лагеря Красного Креста для бывших военнопленных в Гавре. Меня чудесно кормят и развлекают. Корабли где-то застряли, в прямом смысле этого слова, так что мне приходится быть терпеливым. Надеюсь быть дома в течение месяца. Добравшись до дома, я получу двадцать один день на восстановление сил в Аттербэри, около $600 и – только подумайте – шестьдесят (60) дней отпуска.

Мне чертовски много нужно сказать, остальным придется подождать, я не могу получать здесь почту, так что не пишите.

29 мая, 1945

Люблю,

Курт-младший

Источник: Национальный Архив США 

Перевод письма любезно предоставил Журнал Exciter, спасибо ему.