Vonnegut.ru / Курт Воннегут

«Вот человек, давно душою мертв,
нам от него не суждено услышать слов:
"Здесь Родина моя, мой дом, мой кров"…»*
Если лишить эти знаменитые патриотические строки шотландца сэра Вальтера Скотта (1771-1832) национально-романтической окраски, то получится вот что: Люди, к счастью для них самих, рождаются на свет с таким же территориальным инстинктом, который есть у лесных волков и пчел. Еще недавно считалось, что удаляться слишком далеко от места рождения и от родственников для людей равноценно самоубийству.

Этот ужас перед пересечением четко определенных географических границ до сих пор имеет право на существование во многих частях света – например, в бывшей европейской стране Югославии, или в африканской стране Руанде. Однако сегодня этот ужас стал излишним подсознательным грузом на большей части территории Северной Америки – слава Богу, слава Богу. Он все еще жив в этой стране – как живы и многие другие устаревшие инстинкты выживания, как все еще живы многие чувства и повадки, которые в основном безвредны, а иногда даже забавны.

Поэтому я, а также миллионы мне подобных, говорим незнакомцам при встрече, что мы родом со Среднего Запада, словно нам полагается за это какая-нибудь медаль. В нашу защиту я могу сказать только, что уроженцам Техаса и Бруклина присуще еще более нелепое территориальное тщеславие.

Практически бесчисленные фильмы о Техасцах и Бруклинцах учат таких людей вести себя еще более шаблонно. Почему же не снимают фильмов о типичных уроженцах Среднего Запада, которые были бы моделями для нашего поведения?

Сегодня я могу похвастаться лишь вызывающе гнусавым акцентом.

Кстати насчет этого акцента: Когда я служил в армии во время второй мировой войны, одни белый Южанин сказал мне: «Вы что, не можете говорить нормально?»

Я мог бы ответить: «Ах так? Ну во всяком случае мои предки не использовали рабский труд», однако тогда на стрельбище в Форт Брагг (штат Северная Каролина) было не время и не место для выяснения отношений.

Еще я мог бы добавить, что некоторые из лучших слов, произнесенных в американской истории, были озвучены такими же гортанными голосами, в том числе геттигсбергская речь Авраама Линкольна из Иллинойса, а также вот эти слова Юджина В. Дебса из Терре Хоут, штат Индиана: «Пока существует низший класс – я к нему отношусь, пока есть преступники – я один из них, пока хоть одна душа томится в тюрьме – я не свободен».

Я предпочел бы умолчать о том, что, когда я был ребенком, границы штата Индиана были не только колыбелью Юджина В. Дебса, но и пристанищем для национальной штаб-квартиры Ку-клукс-клана.

А в Иллинойсе были Карл Сандбург и Аль Капоне.

Да, а та вещь на доме, что укрывает нас от непогоды называется крыша, а поток позади дома – ручей.

Представители всех рас, подрас и их помесей называют Средний Запад своим домом. Лично я - чистокровный Краут. Наши предки были совсем не похожи друг на друга. Мой гнусавый выговор это единственный отличительный признак евро-американца, выросшего к северу от конфедерации южных штатов. Когда я начинал это эссе мне казалось, что я занимаюсь бессмысленным делом, поскольку описывая нас я могу только говорить о том, кем мы не являемся. Мы не похожи ни на техасцев, ни на бруклинцев, ни на калифорнийцев, ни на южан, и так далее.

Чтобы продемонстрировать самому себе бессмысленность выделения нас на фоне американцев, рожденных в других регионах страны, я представил себе толпу народа на Пятой Авеню в Нью-Йорке, где я живу сейчас, и такую же толпу на Стейт-стрит в Чикаго, где я учился в университете и работал репортером полвека назад. Как я и ожидал, черты этих людей, их одежда и выражения их лиц оказались одинаковыми.

Однако чем больше я думал о людях в Чикаго, тем больше я ощущал близость чего-то грандиозного. Это было похоже на музыку, на музыку неслышную в Нью-Йорке или в Бостоне, или в Сан-Франциско, или в Новом Орлеане.

Это было озеро Мичиган, океан чистой воды, самого ценного вещества во всем этом мире.

Больше нигде в северном полушарии нет такой огромной массы чистой воды как в наших Великих озерах, кроме Азии, где есть всего лишь озеро Байкал. Так что в уроженцах Среднего Запада все-таки есть нечто особенное. Знайте, там где мы родились нас окружало огромное количество пресной воды – в озерах, в ручьях и реках, в дождевых каплях и снежинках, и нигде ни капли непитьевой соленой воды!

Даже мои вкусовые рецепторы выдают во мне уроженца Среднего Запада. Когда я плаваю в Атлантическом или в Тихом океане, вкус воды мне кажется каким-то неправильным, хотя если ее не глотать, то она, в сущности, не противнее куриного бульона.

К тому же, там где мы родились нас окружали миллионы гектаров плодородной почвы, гладкой словно бильярдный стол и пышной словно шоколадный пирог.

Когда я родился в 1922 году, всего через сто с лишком лет после того как Индиана стала 19-м штатом Союза, Средний Запад уже мог похвастаться множеством городов с симфоническими оркестрами, музеями, библиотеками, университетами, школами музыки и искусства, все почти как в Австро-венгерской империи накануне Первой мировой войны. Можно сказать, что Чикаго был нашей Веной, Индианаполис – нашей Прагой, Цинциннати – нашим Будапештом, а Кливленд – Бухарестом.

Если вырастаешь в таком городе, что произошло и со мной, то культурные учреждения начинают тебе казаться такими же обыкновенными заведениями как полицейские участки или пожарные станции. Поэтому вполне понятно, что в то время молодой человек мог мечтать, что когда он вырастет, он станет каким-нибудь художником или интеллектуалом, а то и полицейским или пожарником. Я мечтал об этом. Об этом мечтали многие мне подобные.

Такие провинциальные столицы, как они назывались тогда в Европе, были очаровательно самодостаточны в отношении искусства. Иногда к нам на ужин приходил директор Индианаполисского симфонического оркестра, порою бывали у нас и разного рода писатели и художники местного значения, или архитекторы, коллеги моего отца.

Игре на кларнете меня обучал первый кларнетист нашего оркестра. Я помню, как оркестр исполнял увертюру к опере Чайковского «1812 год», и полицейский за сценой изображал пушечную канонаду, стреляя холостыми патронами в пустое мусорное ведро. Я знал этого полицейского. Иногда он охранял пешеходные переходы напротив школы №43, моей школы, школы имени Джеймса Виткомба Райли.

Поэтому неудивительно, что Средний Запад стал родиной для многих художников различного ранга – от знаменитостей мирового класса до обычных любителей, – то же самое в свое время случилось и с провинциальными столицами Европы.

Я не вижу причин для того, чтобы эта приятная тенденция не продолжалась и в будущем, если, конечно, финансирование преподавания и пропаганды искусства не будет прекращено, особенно это касается публичной системы обучения.

В преддверие 2000 года можно сказать, что искусство это не просто один из многих возможных путей заработать себе на жизнь. Искусство, в своей основе, не имеет никакого отношения к зарабатыванию денег. Несмотря на то, что оно редко приносит вам богатство или славу, в чем имели возможность убедиться многие уроженцы Среднего Запада, искусство – это способ заставить расти свою душу.

Однако ни один художник в мире, ни Шекспир, ни Бетховен, ни Джон Виткомб Райли, не смогли так изменить жизнь огромного количества людей по всей планете как это удалось четырем парням в Огайо – двое из них жили в Дейтоне и двое в – Акроне. Мне бы так хотелось, чтобы Дейтон и Акрон были в Индиане! А Огайо мы бы отдали Кокомо и Гэри.

Орвиль и Вилбур Райт жили в Дейтоне в 1903 году, когда они изобрели аэроплан.

Доктор Роберт Холбрук Смит и Вильям Грифит Вилсон жили в Акроне в 1935 году, когда они придумали 12 шагов к трезвости для Общества анонимных алкоголиков. По сравнению со Смитом и Вилсоном, Зигмунд Фрейд был обыкновенным проходимцем, если говорить об умении лечить поломанные разумы и жизни.

Вот вам! Остальному миру тут есть о чем задуматься, не говоря уже о художниках, таких как Эрнест Хемингуэй, Сол Беллоу и Тони Моррисон; Коул Портер и Хоуги Кармайкл; Френк Ллойд Райт и Луис Салливан; Туайла Тарп и Боб Фосс; Майка Николс и Элейн Мей.

Для Нью-Йорка, Бостона и прочих портов на атлантическом побережье Европа является влиятельным, а часто и довольно назойливым соседом. На Среднем Западе этого нет. Многие из нас имеют европейские корни и при этом совершенно ничего не знают о прошлом своей семьи в Старом Свете и о тамошней культуре. Наше культурное наследие – чисто американское. Когда немцы взяли меня в плен во время Второй мировой войны, один из них спросил меня: «Почему ты воюешь со своими братьями?» Я абсолютно не мог взять в толк, о чем он толкует…

Англо-американцы и афро-американцы, чьи предки появились на Среднем Западе с Юга, обычно имеют гораздо более отчетливое представление о своей старой родине, чем я – естественно, речь идет о Дикси**, а не о Британских островах или Африке.

Помимо пресной воды и плодородной почвы, география может подарить уроженцам Среднего Запада благоговейный трепет перед лицом блаженного континента, бесконечно простирающегося во все стороны света.

Начинаешь задумываться о вере. Даже дух захватывает.

* перевод стихов А. Бородицкого

** общее название Южных штатов США

(Англо-русский перевод статьи выполнен Михаилом)




	Быть родом со Среднего Запада Курт Воннегут «Вот человек, давно душою мертв, нам от него не суждено услышать слов: "Здесь Родина моя, мой дом, мой кров"…»* Если лишить эти знаменитые патриотические строки шотландца сэра Вальтера Скотта (1771-1832) национально-романтической окраски, то получится вот что: Люди, к счастью для них самих, рождаются на свет с таким же территориальным инстинктом, который есть у лесных волков и пчел. Еще недавно считалось, что удаляться слишком далеко от места рождения и от родственников для людей равноценно самоубийству. Этот ужас перед пересечением четко определенных географических границ до сих пор имеет право на существование во многих частях света – например, в бывшей европейской стране Югославии, или в африканской стране Руанде. Однако сегодня этот ужас стал излишним подсознательным грузом на большей части территории Северной Америки – слава Богу, слава Богу. Он все еще жив в этой стране – как живы и многие другие устаревшие инстинкты выживания, как все еще живы многие чувства и повадки, которые в основном безвредны, а иногда даже забавны. Поэтому я, а также миллионы мне подобных, говорим незнакомцам при встрече, что мы родом со Среднего Запада, словно нам полагается за это какая-нибудь медаль. В нашу защиту я могу сказать только, что уроженцам Техаса и Бруклина присуще еще более нелепое территориальное тщеславие. Практически бесчисленные фильмы о Техасцах и Бруклинцах учат таких людей вести себя еще более шаблонно. Почему же не снимают фильмов о типичных уроженцах Среднего Запада, которые были бы моделями для нашего поведения? Сегодня я могу похвастаться лишь вызывающе гнусавым акцентом. Кстати насчет этого акцента: Когда я служил в армии во время второй мировой войны, одни белый Южанин сказал мне: «Вы что, не можете говорить нормально?» Я мог бы ответить: «Ах так? Ну во всяком случае мои предки не использовали рабский труд», однако тогда на стрельбище в Форт Брагг (штат Северная Каролина) было не время и не место для выяснения отношений. Еще я мог бы добавить, что некоторые из лучших слов, произнесенных в американской истории, были озвучены такими же гортанными голосами, в том числе геттигсбергская речь Авраама Линкольна из Иллинойса, а также вот эти слова Юджина В. Дебса из Терре Хоут, штат Индиана: «Пока существует низший класс – я к нему отношусь, пока есть преступники – я один из них, пока хоть одна душа томится в тюрьме – я не свободен». Я предпочел бы умолчать о том, что, когда я был ребенком, границы штата Индиана были не только колыбелью Юджина В. Дебса, но и пристанищем для национальной штаб-квартиры Ку-клукс-клана. А в Иллинойсе были Карл Сандбург и Аль Капоне. Да, а та вещь на доме, что укрывает нас от непогоды называется крыша, а поток позади дома – ручей. Представители всех рас, подрас и их помесей называют Средний Запад своим домом. Лично я - чистокровный Краут. Наши предки были совсем не похожи друг на друга. Мой гнусавый выговор это единственный отличительный признак евро-американца, выросшего к северу от конфедерации южных штатов. Когда я начинал это эссе мне казалось, что я занимаюсь бессмысленным делом, поскольку описывая нас я могу только говорить о том, кем мы не являемся. Мы не похожи ни на техасцев, ни на бруклинцев, ни на калифорнийцев, ни на южан, и так далее. Чтобы продемонстрировать самому себе бессмысленность выделения нас на фоне американцев, рожденных в других регионах страны, я представил себе толпу народа на Пятой Авеню в Нью-Йорке, где я живу сейчас, и такую же толпу на Стейт-стрит в Чикаго, где я учился в университете и работал репортером полвека назад. Как я и ожидал, черты этих людей, их одежда и выражения их лиц оказались одинаковыми. Однако чем больше я думал о людях в Чикаго, тем больше я ощущал близость чего-то грандиозного. Это было похоже на музыку, на музыку неслышную в Нью-Йорке или в Бостоне, или в Сан-Франциско, или в Новом Орлеане. Это было озеро Мичиган, океан чистой воды, самого ценного вещества во всем этом мире. Больше нигде в северном полушарии нет такой огромной массы чистой воды как в наших Великих озерах, кроме Азии, где есть всего лишь озеро Байкал. Так что в уроженцах Среднего Запада все-таки есть нечто особенное. Знайте, там где мы родились нас окружало огромное количество пресной воды – в озерах, в ручьях и реках, в дождевых каплях и снежинках, и нигде ни капли непитьевой соленой воды! Даже мои вкусовые рецепторы выдают во мне уроженца Среднего Запада. Когда я плаваю в Атлантическом или в Тихом океане, вкус воды мне кажется каким-то неправильным, хотя если ее не глотать, то она, в сущности, не противнее куриного бульона. К тому же, там где мы родились нас окружали миллионы гектаров плодородной почвы, гладкой словно бильярдный стол и пышной словно шоколадный пирог. Когда я родился в 1922 году, всего через сто с лишком лет после того как Индиана стала 19-м штатом Союза, Средний Запад уже мог похвастаться множеством городов с симфоническими оркестрами, музеями, библиотеками, университетами, школами музыки и искусства, все почти как в Австро-венгерской империи накануне Первой мировой войны. Можно сказать, что Чикаго был нашей Веной, Индианаполис – нашей Прагой, Цинциннати – нашим Будапештом, а Кливленд – Бухарестом. Если вырастаешь в таком городе, что произошло и со мной, то культурные учреждения начинают тебе казаться такими же обыкновенными заведениями как полицейские участки или пожарные станции. Поэтому вполне понятно, что в то время молодой человек мог мечтать, что когда он вырастет, он станет каким-нибудь художником или интеллектуалом, а то и полицейским или пожарником. Я мечтал об этом. Об этом мечтали многие мне подобные. Такие провинциальные столицы, как они назывались тогда в Европе, были очаровательно самодостаточны в отношении искусства. Иногда к нам на ужин приходил директор Индианаполисского симфонического оркестра, порою бывали у нас и разного рода писатели и художники местного значения, или архитекторы, коллеги моего отца. Игре на кларнете меня обучал первый кларнетист нашего оркестра. Я помню, как оркестр исполнял увертюру к опере Чайковского «1812 год», и полицейский за сценой изображал пушечную канонаду, стреляя холостыми патронами в пустое мусорное ведро. Я знал этого полицейского. Иногда он охранял пешеходные переходы напротив школы №43, моей школы, школы имени Джеймса Виткомба Райли. Поэтому неудивительно, что Средний Запад стал родиной для многих художников различного ранга – от знаменитостей мирового класса до обычных любителей, – то же самое в свое время случилось и с провинциальными столицами Европы. Я не вижу причин для того, чтобы эта приятная тенденция не продолжалась и в будущем, если, конечно, финансирование преподавания и пропаганды искусства не будет прекращено, особенно это касается публичной системы обучения. В преддверие 2000 года можно сказать, что искусство это не просто один из многих возможных путей заработать себе на жизнь. Искусство, в своей основе, не имеет никакого отношения к зарабатыванию денег. Несмотря на то, что оно редко приносит вам богатство или славу, в чем имели возможность убедиться многие уроженцы Среднего Запада, искусство – это способ заставить расти свою душу. Однако ни один художник в мире, ни Шекспир, ни Бетховен, ни Джон Виткомб Райли, не смогли так изменить жизнь огромного количества людей по всей планете как это удалось четырем парням в Огайо – двое из них жили в Дейтоне и двое в – Акроне. Мне бы так хотелось, чтобы Дейтон и Акрон были в Индиане! А Огайо мы бы отдали Кокомо и Гэри. Орвиль и Вилбур Райт жили в Дейтоне в 1903 году, когда они изобрели аэроплан. Доктор Роберт Холбрук Смит и Вильям Грифит Вилсон жили в Акроне в 1935 году, когда они придумали 12 шагов к трезвости для Общества анонимных алкоголиков. По сравнению со Смитом и Вилсоном, Зигмунд Фрейд был обыкновенным проходимцем, если говорить об умении лечить поломанные разумы и жизни. Вот вам! Остальному миру тут есть о чем задуматься, не говоря уже о художниках, таких как Эрнест Хемингуэй, Сол Беллоу и Тони Моррисон; Коул Портер и Хоуги Кармайкл; Френк Ллойд Райт и Луис Салливан; Туайла Тарп и Боб Фосс; Майка Николс и Элейн Мей. И Ларри Берд! Для Нью-Йорка, Бостона и прочих портов на атлантическом побережье Европа является влиятельным, а часто и довольно назойливым соседом. На Среднем Западе этого нет. Многие из нас имеют европейские корни и при этом совершенно ничего не знают о прошлом своей семьи в Старом Свете и о тамошней культуре. Наше культурное наследие – чисто американское. Когда немцы взяли меня в плен во время Второй мировой войны, один из них спросил меня: «Почему ты воюешь со своими братьями?» Я абсолютно не мог взять в толк, о чем он толкует… Англо-американцы и афро-американцы, чьи предки появились на Среднем Западе с Юга, обычно имеют гораздо более отчетливое представление о своей старой родине, чем я – естественно, речь идет о Дикси*, а не о Британских островах или Африке. Помимо пресной воды и плодородной почвы, география может подарить уроженцам Среднего Запада благоговейный трепет перед лицом блаженного континента, бесконечно простирающегося во все стороны света. Начинаешь задумываться о вере. Даже дух захватывает. перевод стихов А. Бородицкого ** общее название Южных штатов США (Англо-русский перевод статьи выполнен Михаилом)