Интернет-чат с Куртом Воннегутом [7 сент. 1999]

Во вторник 7 сентября 1999 года Курт Воннегут принял участие в обсуждении своего нового сборника рассказов BAGOMBO SNUFF BOX на веб-сайте книжного магазина Barnes & Noble. www.bn.com.

Модератор: Добрый вечер, Курт Воннегут. Для нас большая честь и радость приветствовать вас в нашей Аудитории, чтобы обсудить ваш новый сборник BAGOMBO SNUFF BOX. Как ваше настроение сегодня?

Курт Воннегут: Я очень рад участвовать в этом мероприятии, я полагаю.

Элке с Гавайских островов: Я читал, что вы назвали этот сборник "ворохом буддистских сновидений". Что вы имели в виду?

КВ: Ну, все рассказы - а в этой стране до появления телевидения обожали рассказы - короткие. Я занимаюсь трансцендентальной медитацией, это позволяет мне расслабиться и забыться. То же самое можно сказать и о рассказах. И я думаю, что после войны… если бы люди в этой стране умели медитировать, то им было бы гораздо легче пережить депрессию, однако, рассказы тоже помогали им переживать тяготы жизни. Раньше у людей из среднего класса постоянно дома появлялись новые книги. Когда люди приходили домой из школы или с работы, и домохозяйки тоже, они получали временное облегчение и удовольствие от чтения рассказов, и их беды отступали. То же самое, несомненно, можно сказать о медитации. То есть, это лекарство, которым мы сегодня уже не пользуемся.

Килгор Траут из Курта Воннегута: Почему ты выбрал меня? И когда ты меня выбрал? Может быть это я тебя выбрал? Я думаю, что книга о тебе была бы гораздо интереснее.

КВ: Килгор, интереснее тебя никого на свете нет! Пожалуй, нет сомнений в том, что это самый честный человек на земле. Он не будет вам врать о том, как он счастлив. Все остальные врут.

Пенелопа из Беннингтона, шт. Вермонт: Мне очень нравятся термины, которые вы придумываете в своих произведениях. Откуда вы берете эти странные слова? Они сами всплывают у вас в голове или вы их берете из других источников?

КВ: Ну, можно сказать, что они берутся откуда угодно, милая леди из Беннингтона. Вы бы могли делать это не хуже, если бы у вас как у меня было время сидеть и думать о чем угодно. Одно из таких слов есть в "Колыбели для кошки" - "карасс", оно обозначает семейство людей, которые по замыслу Бога совместно работают над достижением общей цели, не подозревая об этом. Слово "карасс" я просто извлек из своего почтового ящика. "Вампитер" это объект, являющийся центром такой семьи. Такая была кличка у приятеля одного из моих детей. Такой вот дурацкий ответ. Черт возьми, я уверен, что у вас получилось бы не хуже, моя дорогая. Льюис Кэрол написал замечательное абсурдное стихотворение, в котором в частности сказано, что "хливкие шорьки пырялись по наве" - все это бессмысленные слова. Однако это весьма выразительное стихотворение. Впрочем, потом он поясняет, что "нава" это трава, растущая в тени солнечных часов. Кстати, мне бы хотелось, чтобы кто-то из аудитории придумал бы слово для обозначения хитрого учителя - учителя, который не задает домашней работы, чтобы потом ему не пришлось ее проверять. Мы обзываем юристов "пронырами", врачей "коновалами", и мне бы хотелось, чтобы кто-то придумал название для недобросовестных учителей. Я был уверен, что такое слово должно быть на Идиш, но оказалось, что и там его нет.

Джерри П. из Нью-Джерси: Я слышал слухи о возможной постановке "Завтрака для чемпионов" с участием Брюса Виллиса. Это правда?

КВ: Да, фильм был снят и он выйдет в прокат, - я полагаю, - в этом месяце. Я написал книгу; кто-то еще снял фильмы. Это два отдельных произведения искусства. Тем, кому интересна моя работа, имеет смысл прочитать книгу. Тем, кого интересует работа кинодраматурга, имеет смысл посмотреть фильм. Попробую угадать следующий вопрос. Что я думаю о фильмах, поставленных по моим книгам? Есть два писателя, которые должны быть по гроб жизни благодарны Голливуду. Один из них - Маргарет Митчелл, автор книги "Унесенные ветром", а второй - это я, за создание фильма "Бойня номер пять". 

Р. Дж. из Делрей Бич, шт. Флорида: Я знаю, что вы и многие другие писатели - Хемингуэй, Фолкнер, Стейнбек, Фицджеральд - начинали свою литературную карьеру в журналах. Сегодня же это случается не так часто. Расскажите нам про те времена. Какое влияние это оказало на рассказы, включенные в этот сборник?

КВ: Ну, каждый журнал является отражением своего круга читателей и рекламодателей. New Yorker раньше публиковал много художественной литературы, теперь он это делает реже. И их рассказы в основном были про людей, живущих на Восточном побережье, получивших образование в лучших университетах и так далее. Те журналы, для которых я писал, издавались для всей страны: для всех и каждого. Таким образом, они имеют более широкий общенациональный настрой и редко рассматривают внутриклассовые проблемы, поскольку они писались для всех классов. Если вы пишите для New Yorker, Atlantic Monthly и Harper's, чья читательская аудитория - это образованное население Восточного побережья, вы можете изображать в своих рассказах читателей - в описаниях одежды, характера, мебели, - но вы не можете этого делать в Collier's и Saturday Evening Post. Журналы раньше не уступали всяким General Motors, поскольку в них размещали рекламу; они позволяли продавцам проникать к людям домой, также как это сегодня делает телевидение. Журналы валялись повсюду, в них рекламировались сигареты, автомобили. Однако телевидение это даже лучше - оно позволяет дотягиваться до людей прямо дома. И телевидение позволяет делать то, чего художественная литература никогда не могла - оно дает людям искусственных родственников. Вам разве не нравится Питер Дженнингс?… Самым пророческим фантастическим романом моего времени стала книга Рея Бредбери "451 по Фаренгейту". Женщина сидит на кресле посреди комнаты, в которой вместо стен - огромные телевизионные экраны, которые стали ее семьей. Создавались и гениальные телевизионные передачи, также как создавались гениальные произведения на бумаге.

Игор Кнежевич из Лос-Анджелеса, шт. Калифорния: Когда я читал "Бойню номер пять" у меня возникло ощущение дежавю. Понимаете, я жил в Сараево в Боснии во время войны примерно год. Тогда никто не говорил о Дрездене, но все говорили о Сараево, однако долгое время никто ничего не предпринимал - в связи с этим я хотел бы спросить, как вы думаете, средства массовой информации способствуют улучшению или ухудшению ситуации? Или просто это мы переключаем каналы? По вашему позиция "переключения" распространяется все шире?

КВ: Мне кажется, CNN постоянно сообщает нам, куда отправлять войска. Мне бы хотелось, чтобы ваш вопрос был подробнее, поскольку вам действительно пришлось пережить нечто во время обстрелов и бомбардировок Сараево. Однажды я выступал в Национальном авиакосмическом музее в Вашингтоне, они проводили серию лекций о стратегических бомбардировках и попросили меня выступить по этой теме, поскольку мне пришлось пережить это, и прежде чем начать говорить я попросил поднять руки людей, кому пришлось пережить бомбежку. Целая куча народу подняли руки - стало быть это не такая уж редкость в наши дни! Я разговаривал с американцем, который преподавал в Берлинском университете, и он сказал мне, что немцы не любят обсуждать свои переживания во время бомбардировок. Они не хотят об этом вспоминать. И насколько мне известно, нет ни одного известного немецкого романа о том, как кому-то пришлось пережить налеты. Впрочем, бомбардировка это совершенно пассивное действо. У того, кто попал под бомбы не так уж много шансов проявить свой творческий потенциал.

Мгубгуб из Челмсфорда, Великобритания: Привет, Курт, я твой фанат и просто обожаю "Бойню номер пять". Я думаю, что учителя-пройдоху нужно назвать Рексел, - моя мамочка исправляет за мной ошибки карандашом Rexel. Мне официально поставлен диагноз параноика, шизофреника и андроида.

КВ: Похоже, вы победили в конкурсе! Очень даже неплохое слово. Недобросовестный учитель блефует, не разбирается в своем предмете и не задает домашней работы, чтобы ее не проверять. Мои поздравления! Значит, Рексел.

Кортни из Аризоны: Наверное, я задам вопрос не совсем по заданной теме. Вообще-то у меня два вопроса к вам, мистер Воннегут, однако мне также хотелось бы вас поблагодарить. Ваши персонажи всегда такие одинокие; они постоянно безнадежно стремятся к чему-то. Мне очень жаль, если эти свойства присущи и вам тоже, ведь иначе вам было бы сложно их создать. Но я очень рад, что вы это сделали. Вы исцеляете это одиночество и безнадежность в своих читателях, вольно или невольно. Хотя я часто мечтал о том, чтобы жизнь мистера Килгора Траута была полегче, сам я стал лучше только из-за того, что встречался с ним (пусть только на бумаге). Ну ладно, вот мои вопросы: 1) Вы когда-нибудь публиковали рассказы под именем Килгора Траута? 2) "Завтрак для чемпионов" был вашим собственным подарком себе на день рождения - ну и как, сработало? Вы собрали в эту книгу весь мусор и избавились от него - стали вы от этого счастливее или здоровее? Если вы ответите "не ваше собачье дело", это тоже будет вполне приемлемый ответ.

КВ: Да, и кстати, Кортни, если вы будете писать, даже не продавая свои рассказы, ваша жизнь тоже станет лучше, ваша душа будет расти. Вы также можете делать это рисуя картины или сочиняя песни, и вам не обязательно зарабатывать на этом деньги. А насчет Килгора Траута - он во многом похож на Христа. Он так страдал за нас. Он не был распят, но он жил жизнью, которой не стоило жить.

П. Дж. из издательского дома Obsolete: Что вы можете сказать о состоянии книгоиздательского дела на сегодня? Как вы относитесь к тому, что крупные компании скупают небольшие издательства, и считаете ли вы такую ситуацию плачевной…

КВ: Ну, я ушел из Dell из-за того, что фирма была продана иностранцам - то есть сначала ее купила Doubleday, а уже потом иностранцы. Поэтому я перешел в Putnam, которую тут же купили японцы, а затем перепродали ее британцам. По-моему, остался лишь один чистокровный американский издательский дом. Я спросил одного финансового специалиста почему мы так активно продаем наши издательские фирмы, главным образом немцам. Его ответ оказался очень интересным. Он сказал, что доходы от книгоиздательства слишком скудны, чтобы заинтересовать американских инвесторов. Но можно ли представить себе, чтобы уважающая себя страна на корню продала бы иностранцам свою книгоиздательскую индустрию? Может нам и мемориал "Колокол свободы" продать? Начинаешь задумываться о том, кто же на самом деле в войне-то победил.

Лиза С. из Сан-Диего, шт. Калифорния: Почему вы прекратили преподавать? Возможно ли обучение писательскому искусству? Кто учил вас? То есть кто оказал наибольшее влияние на ваше писательское творчество?

КВ: Я вырос в доме, где было много книг - хороших книг - поэтому я с удовольствием поглощал литературу. Я считаю, что написано уже столько хороших книг, что в принципе больше можно уже не писать. Кто-нибудь обязательно должен спросить - что вы читаете сегодня? Я читаю триллер Джеймса Босвелла "Жизнь Сэмюеля Джонсона". Возможно вы скажете, что это не самая крутая литература.

Дейв Рубин из Сан-Антонио, шт. Техас: Когда вы вели "хронику происшествий", вы выдумывали какие-нибудь преступления?

КВ: Нет, когда я работал в журнале Life некоторое время назад, я освещал криминальные происшествия как обычный репортер. Я также работал полицейским репортером в Чикаго после войны, но и тогда я не выдумывал никаких историй - их и без того было немало. Я иногда врал о том, кто я такой. Иногда полезно было скрыть тот факт, что я репортер, и я представлялся обычным прохожим, которому просто интересно, что же тут, черт возьми, происходит.

Джо Киль из Нью-Джерси: Некоторые критики называют вас комическим пророком трагедии. Считаете ли вы, что "пророчества" являются ключевой темой всех ваших книг? Если да, то позволило ли ваше появление в фильме Родни Дангерфилда "Опять в школу" ("Back to School") более успешно представить ваш взгляд на жизнь?

КВ: Мое появление в фильме Родни Дангерфилда сделало меня героем в глазах соседей в большей степени, чем что бы то ни было еще, что мне удалось сделать в жизни. Единственное, благодаря чему я смог еще больше прославиться и заслужить уважение знакомых, это моя речь для выпускников Массачусетского технологического, которую я так и не произнес. Один из моих сыновней прочел ее в Интернете, позвонил мне и сказал: "Надо же, никогда бы не подумал, что ты иногда можешь быть таким веселым и оптимистичным!" А что касается Родни Дангерфилда, то он в самом деле такой несчастный, каким кажется. Неподалеку от моего дома в Нью-Йорке расположен его клуб комедии. Однажды к нам в гости приехала моя теща. Как раз подходя к нашему дому, она столкнулась с Родни Дангерфилдом, который бежал ей навстречу по Третьей авеню - он пытается поддерживать спортивную форму, так вот, она остановила его и сказала: "Я теща Курта Воннегута", на что он говорит: "Странно, вообще-то вы не очень похожи", - и побежал дальше. У него был невероятно чистоплотный дядя - он принимал душ или ванну от двух до шести раз в день. Он был самым чистоплотным человеком в мире, и все постоянно говорили об этом, а потом он умер, и по пути на кладбище вся похоронная процессия проехала через автомойку.

Миллер Харрис из Спиннерстаун, шт. Пенсильвания: На прошлой неделе в Итаке я перелистывал старые номера Cornell Daily Sun за сороковые годы и с удовольствием убедился в том, что рубрика "Все в порядке" ("Well All Right"), которой вы заведовали в те старые добрые времена, до сих пор смотрится неплохо. Даже очень неплохо. В сущности, прекрасно. Вы сказали, что Питеру Риду пришлось буквально вырывать у вас рассказы для сборника BAGOMBO, поскольку вы полагали, что они не стоят того, чтобы их сохранить. Интересно, вы то же самое думаете о своих заметках в Sun?

КВ: Это мой очень близкий и дорогой друг. В Корнуолле моим ведущим предметом была химия, а одновременно я работал в Sun. Миллер был на год меня старше и учился гуманитарным наукам, - а в университете год разницы иногда может оказаться огромной пропастью, - в общем он стал моим наставником, поэтому мне всегда приятно, когда Миллер дает о себе знать. И еще он играл в американский футбол в легком весе. Кто же еще там был?

Ден Крокер из Сент-Луиса, шт. Миссури: Мистер Воннегут, я много лет ломал себе голову над загадкой, прозвучавшей в вашей книге "Механическое пианино" [Утопия 14]: "Серебряные колокольчики осветят мой путь, И девять раз по девять дев заполнят мой день, И горные озера исчезнут с глаз моих, И клыки тигра заполнят ночь мою". Вы знаете отгадку? Кроме этого хотел спросить, политические вопросы сегодня волнуют вас все так же, как в начале вашей карьеры? Спасибо большое.

КВ: Ну, я не перечитываю свои книги, поэтому меня просто зачаровала приведенная вами цитата. Я думаю, отгадка должна была быть когда-то, но я ее не знаю. Политика? Да, я вырос во времена депрессии на идеях ФДР [Франклина Делано Рузвельта], который стремился сохранить капитализм, и утопические идеи о капитализме - профсоюзы, уравновешивающие власть богатых - в то время имели большое влияние. Кстати, интересно, что Альберт Камю также разделял такие же утопические идеи. Однако компьютеры - Боже их благослови - сегодня научились работать лучше, чем люди, поэтому теперь эта мечта безвозвратно потеряна, и я с удовольствием бы познакомился с какими-нибудь другими утопическими идеями. А от всяких фондовых бирж меня просто тошнит. Сегодня рабочий класс никак не может влиять на развитие событий. Раньше рабочие могли устраивать забастовки. Теперь их работа не стоит ни гроша.

Модератор: Почему вы решили больше не писать?

КВ: Потому что я уже наполовину труп!!!

Джо Джо из Нью-Сити, шт. Нью-Йорк: Мистер Воннегут, какие у вас любимые книги? Что вы читаете сейчас?

КВ: Я читаю "Жизнь Сэмюеля Джонсона" Босвела, а еще биографию Витгенштейна, поскольку мне надоело притворяться, что я знаю, кто это такой. Впрочем, хочу еще раз сказать, что сегодня книг можно уже больше не писать, а самая дерзкая пророческая и знаковая книга была написала 19-летней женщиной почти 200 лет назад. Конечно же, это "Франкенштейн" Мэри Шелли. Впрочем, она была из чертовски хорошей семьи. Ее мать и отец были писателями, кроме этого ее мать была величайшей феминисткой своего времени. Писала она вот о чем: женщины не глупее мужчин. Ее звали Мэри Годвин. А ее отец - кажется, его звали Вильям Годвин - был антикальвинистским проповедником, причем его карьера сложилась просто блестяще. Яркие фразы существовали задолго до того, как они стали нас раздражать из-за того, что ими начали вовсю орудовать наши политики; Годвин, например, придумал такую: "Даже Бог не имеет права быть тираном". Ну не красота ли? У меня есть для вас еще один шедевр от Ницше: "Лишь глубоко верующий человек может позволить себе роскошь скептицизма". Только прислушайтесь к этим двум словам: "позволить" и "роскошь". Большинство людей слишком напуганы. Так что и яркие фразы бывают ничего себе.

Барт из Бруклина, шт. Нью-Йорк: Я бы хотел поставить фильм по "Колыбели для кошки" - у кого-нибудь уже есть планы на этот счет? Можно мне это сделать? 

КВ: Много лет назад, когда я был весь в долгах и у меня была куча детей, я раз и навсегда продал все киноправа на свои произведения человеку, который теперь уже никогда уже не будет этим заниматься. Так что "Колыбель для кошки" можно смело предать земле и припечатать сверху камнем.

Модератор: Мистер Воннегут, большое спасибо за вдумчивые ответы на наши вопросы. Прежде чем мы закончим, хотели бы вы что-то сказать нашей аудитории?

КВ: Да, хотел бы. Катитесь к чертовой матери.

(Англо-русский перевод статьи выполнен Михаилом)