Курт Воннегут

Прелестные лилипуты

     

Солнце садилось за разводным мостом. Тень моста, его огромных опор и пролетов весила больше чем вся деревня в устье реки. На вертящемся стуле в закусочной у конца моста сидел Рыжий Мейо, новый механик моста. Он только что приступил к обязанностям. Когда Рыжий вернулся со своим кофе и гамбургером на стул, тот заскрипел сухим подшипником. Механик выжидательно посмотрел на мост. Это был большой молодой мужчина двадцати восьми лет с плоским и неприятным лицом убийцы.

Хилый продавец и три остальных посетителя, все мужчины, с дружелюбным любопытством смотрели на него, словно были готовы расплыться в широких улыбках по первому его знаку.

Никакого знака не последовало. Как только его взгляд встретился с ними, Рыжий фыркнул и вернулся к еде. Он забавлялся со своей посудой, и сильные мускулы его предплечья играл под татуировками, переплетенными символами жажды крови и любви – кинжалами и сердцами.

Продавец, подбадриваемый кивками трех остальных посетителей, очень вежливо обратился к Рыжему.

- Извините, сэр, вы действительно Рыжий Мейо?

- Я тот, кто я есть, - ответил он и даже не посмотрел на продавца.

Все вздохнули и радостно зашептались.

- Я думал, это… я полагал, это… он тот, кто он есть, - сказал хор трех посетителей.

- Ты не помнишь меня, Рыжий? – спросил продавец. – Слим Корби?

- Да, я помню тебя, - сухо ответил Рыжий.

- А меня ты помнишь, Рыжий? – спросил с надеждой старый посетитель. – Джордж Мотт?

- Привет, - ответил Рыжий.

- Мне жаль, что умерли твои родители, Рыжий, - сказал Мотт. – Это было много лет назад, но я тебя с тех пор не видел. Хорошие были люди. Действительно хорошие, - он увидел, что Рыжий смотрит безразлично и засомневался, - Ты помнишь меня, Рыжий, Джордж Мотт?

- Я помню, - ответил Рыжий и показал на двух других посетителей. – Это Гарри Чилдс, а это Стен Вест.

- Он помнит… Конечно помнит… Как Рыжий мог забыть? – сказал взволнованный хор и продолжил осторожные попытки его поприветствовать.

- Вот это да, - воскликнул Слим, продавец, - Я думал, что мы никогда тебя не увидим. Я думал ты уехал навсегда.

- Ты ошибался, - ответил Рыжий. – Бывает.

- Сколько лет назад ты уехал? – спросил Слим. – Восемь? Девять?

- Восемь.

- Ты до сих пор в торговом флоте? – спросил Мотт.

- Механик моста.

- Где? – спросил Слим.

- Вот этого моста.

- Эээээээй, вы слышали это? – воскликнул Слим. Он начал бесцеремонно хлопать Рыжего по плечу, но быстро раздумал. – Рыжий – новый механик моста!

- С возвращением…Хорошая работа… Правда прекрасно? – прогудел хор.

- Когда ты приступаешь? – спросил Мотт.

- Приступил. Я здесь уже два дня.

Все изумились.

- Ничего об этом не слышал… Не пришло в голову посмотреть, кто же там… Два дня, а мы его не заметили, - прогудел хор.

- Я прохожу по мосту четыре раза в день, - сказал Слим. – Ты мог бы поздороваться. Мы-то смотрим на механика, как на часть моста. Ты наверняка видел, как я, Гарри, Стен, мистер Мотт, Эдди Скуддер и все остальные ходят по мосту, и ты не сказал ни слова?

- Я не был готов. Сначала мне надо было поговорить с одним человеком.

- Ох, - вздохнул Слим и побледнел. Он вопросительно посмотрел на остальных, но те лишь пожали плечами. Вместо того, чтобы прямо спросить, Слим попытался выразить свое любопытство, играя в воздухе руками.

- Не надо, - раздраженно сказал Рыжий.

- Чего не надо, Рыжий? – спросил Слим.

- Не надо этих невинных перемигиваний о том, с кем я хотел поговорить.

- Ей-богу, не знаю о чем ты говоришь, Рыжий, - ответил Слим. – Столько времени прошло, сложно вычислить с кем ты специально хотел встретится.

- Столько людей приехало и уехало… Столько воды под мостом… Все твои старые друзья выросли и остепенились, - прогудел хор.

Рыжий противно улыбнулся, пусть знаю, что уйдут ни с чем.

- Девочка, - сказал он. – Мне надо поговорить с девочкой.

- Ооооооооооого, - сказал Слим и скабрезно улыбнулся. – Ты старый пес, старый моряк. Ни с того ни с сего захотел старую красотку из родного города, да?, - он перестал улыбаться, как только Рыжий посмотрел на него.

- Давай, не скучай, - сердито сказал Рыжий. – У тебя есть еще примерно пять минут, пока здесь не появится Эдди Скуддер.

- Эдди? – переспросил Слим, мучительно пытаясь сложить мозаику.

Хор замолк и поднял глаза. Рыжий не принял их дружбы, только напугал их и запутал их.

Рыжий жеманно сжал губы.

- Не представляю, зачем Рыжему Мейо понадобился Эдди Скуддер, - сказал он фальцетом. Его взбесила окружающая простота. – Я и вправду забыл, что представляет собой эта деревня. Боже мой, все рассказывают несусветную ложь, а потом сами же верят в нее, словно это святая правда, - он ударил продавца кулаком. – Даже мои родственники, моя плоть и кровь ни слова не сказали в своих письмах.

Слим, брошенный хором, остался совсем один со страшным рыжим мужиком.

- Какая ложь? – спросил он дрожащим голосом.

- Какая ложь, какая ложь, - передразнил Рыжий. – Попка хочет крекер! Попка хочет крекер! Я думал, что повидал все на свете в своих путешествиях, но когда пришел в вам увидел кое-что новое.

- Что, Рыжий? – спросил Слим автоматически.

- Знаешь, есть такая южноамериканская змея? Любит воровать детей. Она крадет ребенка и растит его, как будто он сам змея. Учит его ползать и всему остальному. И другие змеи обращаются с ним тоже как будто он змея.

- Ничего подобного не слышал… Змеи так делают?.. Ну, это уже черезчур… - в тишине хор перешел на шепот.

- Мы спросим об этом Эдди, когда он придет, - сказал Рыжий. – Он всегда хорошо разбирался в животных и природе, - он наклонился и начал жевать гамбургер, показывая, что беседа окончена, - Эдди опаздывает, - сказал он с полным ртом, - я надеюсь он получил мое сообщение.

Он подумал о своей посыльной и о том, как отправил ее. Работая челюстями и опустив глаза он вспоминал сегодняшний полдень.

 

Днем Рыжему казалось, что он управляет деревней из своей будки из стали и стекла, которая висела на два метра выше шоссе, на опоре моста. Только облака и огромные противовесы были выше Рыжего.

Рычаг управления мостом двигался всего на полсантиметра, но это были полсантиметра, которыми он, благодаря Богу, могу управлять деревней. Он естественно думал про себя и окружающих, что они движутся, а вода под ними стоит. Он был моряком девять лет, а механиком моста меньше двух дней.

Услышав полуденный пожарный гудок, Рыжий оставил управление и посмотрел через подзорную трубу на сероватую лачугу Эдди Скуддера внизу. Лачуга была расшатанна и выглядела беспомощно на фоне особняков, стоящих в устье реки, связанных с солончаковым берегом двумя упругими досками. Дно реки вокруг него выглядело как белый мерцающий круг из устричных раковин.

Восьмилетняя дочь Эдди – Ненси – вышла из лачуги запрыгала по доскам. Она смотрела на солнце. Затем она прекратила прыгать и стала застенчивой.

Рыжий устроился на эту работу, чтобы видеть ее. Он знал, какой скромной она была. Это была прелюдия, прелюдия к церемонии расчесывания ее блестящих рыжих волос.

Рыжий поиграл пальцами по подзорной трубе как по кларнету.

- Привет, Рыжая, - прошептал он.

Ненси расчесывала и расчесывала и расчесывала каскад своих рыжих волос. Ее глаза были закрыты и казалось, что каждое движение приносит ей невероятное удовольствие.

Прическа утомила ее. Она мрачно прошла по соленому полю и взобралась на крутой берег к дороге, которая шла через мост. Каждый полдень Ненси шла в закусочную на другой конец моста за горячим обедом для себя и своего отца.

Рыжий улыбнулся ей, когда она проходила мимо.

Она увидела это и поправила волосы.

- Они на месте, - сказал Рыжий.

- Что именно? – спросила Ненси.

- Твои волосы, Рыжая.

- Я же сказала тебе вчера, меня зовут не Рыжая, а Ненси.

- Как тебя могут называть иначе, чем Рыжая?

- Это твое имя.

- Поэтому я могу дать его тебе, если захочу. Я не знаю, у кого еще есть такое право.

- Я не должна больше с тобой разговаривать, - сказала она весело, поддразнивая его моралью. Она полностью доверяла ему. Их встречи походили на сказку, где Рыжий был не обычным незнакомцем, а добрым магом, следящим за мостом – магом, который казалось знает про девочку больше, чем она сама.

- Я же тебе рассказывал, что я вырос в этой деревне, так же как и ты? – спросил Рыжий. – Я же говорил, что ходил в школу вместе с твоими мамой и папой. Ты не веришь в это?

- Я верю, - ответила Ненси, – только мама говорила, что маленькие девочки должны представиться незнакомцам. Но они не должны с ними разговаривать.

- Какая воспитанная девочка, - сказал Рыжий, подавав иронию. – Да, она знала, как должны себя вести маленькие девочки и мальчики. Даааааа, Виолет была порядочная. Пошлостей от нее было не услышать.

- Все так говорят, - сказала Ненси гордо. – не только я и папа.

- Папа, да? – передразнил он ее. – Папа, папа, папа – Эдди Скудер мой большой папа, - он осторожно поднял голову. – Ты не сказала ему, что я здесь?

- Я не нарушу свое честное слово, - Ненси покраснела от такого обвинения.

- Ничего себе, вот он удивится, когда я свалюсь ему как снег на голову после стольких лет.

- Перед смертью мама сказал, что я никогда не должна нарушать честное слово.

- Серьезная девушка, твоя мама, - почтительно сказал Рыжий. – Когда мы заканчивали школу, другие девушки хотели еще немного пофлиртовать, перед тем, как остепениться. Но не Виолет. Нет уж. Я вернулся из своего первого плавания через год, она уже вышла замуж за Эдди, и у нее была ты. Естественно, у тебя не было волос, когда я тебя в первый раз увидел.

- Мне надо идти и забрать папин обед.

- Папа, папа, папа. «Я должна для папы это, я должна для папы то». Должно быть хорошо иметь такую симпатичную и умную девочку, как ты. «Папа, папа». Ты спросила своего папу про рыжие волосы, как я тебе говорил?

- Он ответил, что думает такое часто встречается. Иногда рыжие волосы появляются из ниоткуда, как у меня, - она поднесла руку к волосам.

- Они еще на месте.

- Кто?

- Твои волосы, - захохотал Рыжий. – Я клянусь, если с ними что-нибудь произойдет, ты высохнешь и улетишь. Сказал, что появились ниоткуда? Так сказал Эдди? – Рыжий кивнул рассудительно. – Он-то знает. Я думаю, что Эдди много думал о рыжих волосах все это время. Теперь послушай меня: если у меня когда-нибудь будет ребенок не с рыжими волосами, все начнут это обсуждать и удивляться. У нас в семье все рыжие испокон веку.

- Это интересно.

- Это будет еще интересней, если ты об этом подумаешь. Ты, я и мой старик, больше рыжих в этой деревне никогда не было, вот это я знаю точно. Сейчас, когда моего старика уже нет, остались только мы с тобой.

- Ух, прощай, - Ненси осталась спокойной.

- Пока, Рыжая.

Как только она ушла, Рыжий поднял свою трубу и посмотрел вниз на серую лачугу Эдда. Через окно он мог видеть самого Эдда, серо-голубого в сумерках, вытаскивающего устриц. Эдди был маленьким мужчиной, с большой головой, придавленной горем. Это была голова молодого Иова.

Привет, - прошептал Рыжий, – угадай, кто дома.

 

Когда Ненси возвращалась обратно с теплым и толстым бумажным пакетом, Рыжий снова ее остановил.

- Скаааааажи, - произнес он, - может быть ты станешь медсестрой, раз ты так хорошо заботишься о старом Эдди. Мне кажется, что в госпитале, в котором я лежал, были такие же симпатичные медсестры.

- Ты был в госпитале? – на лице Ненси отразилась печаль.

- Три месяца, Рыжая, в Ливерпуле. Без друзей, родных. Никто не пришел ко мне и даже не прислал открытку, - затосковал он. – Забавно, Рыжая, я никогда не представлял насколько я одинок, пока мне не пришлось валяться там, пока я не понял, что больше никогда не выйду в море, - он облизал губы. – Разом все изменилось, Рыжая, - он щелкнул пальцами.

- Вдруг мне понадобился дом, - продолжил он, - и человек, который бы обо мне заботился, сопровождал меня, может как раз здесь, в этом маленьком доме. У меня ничего не было, Рыжая, кроме сопроводительного письма. У такой бумаги не много ценности, если у тебя одна нога.

- У тебя одна нога? – в шоке спросила Ненси.

- Я был чокнутым, хулиганистым ребенком, меня здесь все помнили, - сказал Рыжий, показывая рукой на всю деревню, - а на следующий день стал старым, старым человеком.

- У тебя есть жена или мама или женщина, которая может за тобой ухаживать? – Ненси ударила себя кулаком, разделяя его боль. – Она предлагала свою помощь как дочь, как будто это была простая вещь, которую должна делать каждая девочка.

- Умерли, - Рыжий мотнул головой. – Моя мать умерла, и единственная девушка, которую я любил, умерла. А подруги, Рыжая, если ты не можешь их любить, никогда с тобой по-настоящему не дружат, только если влюбиться в привидение.

Милое личико Ненси искривилось, как только Рыжий показал ей весь ужас жизни.

- Почему тогда ты живешь выше по реке, - спросила она, -а не здесь, со своими старыми друзьями?

- Старыми друзьями? – Рыжий поднял бровь. – Хорошие это друзья, если они не послали мне даже открытки, чтобы сообщить, что у Виолет ребенок с рыжими волосами. Даже мои родные мне об этом не сказали.

Ветер крепчал, как будто издалека он принес голос Ненси.

- Папин обед остывает, - сказала она и собралась уходить.

- Рыжая!

Она остановилась и поднесла руку к волосам. Она стояла к нему спиной.

Рыжий умолял Бога, чтобы она повернулась лицом.

- Скажи Эдди, что я хочу с ним поговорить, хорошо? Скажи, что я буду в столовой после работы, в десять минут шестого.

- Хорошо, - сказала она чистым и спокойным голосом.

- Честное слово?

- Честное слово, - сказала она и опять собралась уходить.

- Рыжая!

Она поднесла руку к волосами, но не остановилась.

Рыжий следил за ней через подзорную трубу, и она это знала. Она повернула голову, и он не мог видеть ее лица. Она подошла к устричной хижине, и несколько секунд спустя ее тень выросла поперек окна, которое выходило на мост.

Остаток вечера Рыжий не видел в хижине никаких признаков жизни. Только раз, перед закатом, вышел Эдди. Он мельком взглянул на мост, тоже не показывая своего лица.

 

Скрип стула вернул Рыжего в действительность. Он, сощурившись, посмотрел на закат и увидел силуэт Эдди Скуддера, который шел по мосту. С большой головой и кривыми ногами он нес маленький бумажный пакет.

Рыжий повернулся спиной к двери, порылся в кармане пиджака, вытащил пачку писем и положил их на прилавок перед собой. Он хлопнул по ним сверху руками как карточный игрок standing pat.

- Вот он, герой дня, - сказал он.

Все молчали.

Эдди вошел решительно и формально со всеми поздоровался, с Рыжим в последнюю очередь. Его голос был удивительно глубоким.

- Здравствуй, Рыжий, - сказал он. – Ненси передала мне, что ты хотел меня видеть.

- Именно, никто не может догадаться, что я хочу тебе сказать.

- У Ненси тоже возникли с этим трудности, - сказал Эдди без всякой обиды.

- Но она догадалась?

- Догадалась, насколько может восьмилетний ребенок, - Эдди сел на соседний табурет и положил свой пакет на прилавок рядом с письмами. Он немного удивился, посмотрев на почерк и не скрывал этого от Рыжего.

- Слим, кофе, пожалуйста, - попросил он.

- Может уединимся? – спросил Рыжий. Он был немного сбит с толку спокойствием Эдда. Он помнил его глуповатым клоуном.

- Какая разница. Бог все видит.

Рыжий не ожидал и фразы про Бога. На больничной койке он представлял себе этот момент по-другому. Он думал, что у него в руках все козыри – право мужчины на свою плоть и кровь. Рыжий почувствовал, что надо показать свою важность и раздуть свое превосходство.

- Во-первых, - с важным видом начал он, - я хочу сказать, что меня не волнует, что на этот счет думает закон. Это выше закона.

- Хорошо, - согласился Эдди. – Для начала мы договорились. Я так и думал.

- Значит мы говорим об одном и том же. Я отец этого ребенка, а не ты.

Эдди твердой рукой помешал свой кофе.

- Мы действительно говорим об одном и том же, - сказал он.

Слим и трое остальных с отсутствующим видом смотрели в окно.

Эдди крутил и крутил и крутил ложку в чашке кофе.

- Продолжай, - сказал он.

Рыжий пришел в замешательство. Все происходило быстрей, чем он рассчитывал и, в то же время, не так. Кульминация разговора прошла, но ничего не изменилось, и не собиралось меняться.

- Все согласятся с тем, что это твой ребенок, - возмущенно сказал он.

- Тогда они хорошие соседи.

В голове у Рыжего была путаница из фраз, которые он не успел сказать, а теперь говорить было поздно.

- Я хочу сделать анализ крови, чтобы понять кто ее настоящий отец, согласен? – спросил он.

- Неужели нам надо истекать кровью, чтобы поверить друг другу? Я же сказал, что согласен с тобой. Ты ее отец. Все это знают. Сложно это не заметить.

- Она сказала тебе, что я потерял ногу?

- Да. Это произвело на нее наибольшее впечатление. Это то, что впечатляет в восемь лет больше всего.

Рыжий посмотрел на свое отражение в кофейнике и увидел, что на глазах  у него слезы, а лицо красное. Отражение успокоило его, он говорил нормально, с ним шутки плохи.

- Эдди, это мой ребенок, и я хочу ее.

- Я сожалению, Рыжий, но ты не можешь, - первый раз его рука дрогнула, и ложка стукнула о чашку. – Я думаю, тебе лучше уйти.

- Ты думаешь, это мелочь? Ты думаешь человек может уйти от такого, как ни в чем ни бывало? Уйти от собственного ребенка и просто забыть его?

- Я сам не был отцом, я могу лишь предполагать, через что ты прошел.

- Это шутка?

- Не для меня, - невозмутимо сказал Эдди.

- Это ты так изящно пытаешься сказать, что ты для нее больший отец, чем я?

- Если я этого еще не сказал, то скажу, - рука Эдди непроизвольно дернулась, и ему пришлось положить ложку, чтобы схватиться за край стола.

Теперь Рыжий увидел, насколько напуган был Эдди. Увидел, насколько его спокойствие и набожность были деланными. Рыжий почувствовал прилив сил, почувствовал свой крепкий дух и справедливость, о которых он мечтал. Он вдруг стал главным, у него появилось множество слов и времени, чтобы их сказать.

Его разъярило, что Эдди хотел обмануть и запутать его, и у него почти получилось. И на вершине этой ярости была вся ненависть Рыжего к холодному и пустому миру. Вся его воля сконцентрировалась на том, чтобы раздавить маленького человека перед ним.

- Это ребенок мой и Виолет. Она никогда тебя не любила.

- Я думаю, что любила, - застенчиво заметил Эдди.

- Она вышла за тебя, потому что думала, что я никогда не вернусь, - Рыжий достал верхнее письмо из пачки и поднес его к носу Эдди. – Она мне это сказала, вот здесь, подробно.

Эдди не стал смотреть на письмо.

- Это было давно, Рыжий. Все могло измениться.

- Я скажу тебе, чего не произошло. Она никогда не прекращала писать, никогда не переставала просить меня вернуться.

- Я думаю это было так некоторое время.

- Некоторое? – он перелистал все письма перед носом Эдди. – Посмотри на дату. Только посмотри на эту дату.

- Я не хочу, - Эдди встал.

- Ты боишься.

- Именно, - сказал Эдди и закрыл глаза. – Уходи, Рыжий. Пожалуйста, уходи.

- Извини, Эдди, но ничто не заставит меня уйти. Рыжий дома.

- Бог в помощь, - сказал Эдди. Он пошел к двери.

- Ты забыл свой бумажный пакетик, - Рыжий притопывал ступней.

- Это твой. Ненси передала. Это была ее идея, а не моя. Видит Бог, я бы остановил ее, если бы знал, - Эдди заплакал.

Он ушел по мосту в полной темноте.

Слим и трое остальных посетителей замерли.

- Боже мой! – кричал им Рыжий. - Моя плоть и кровь! Все, что у меня осталось! Что может заставить меня уехать?

Никто не ответил.

Рыжий был подавлен - последствия битвы. Он сосал ладонь, как будто залечивал раны.

- Слим, что в пакете, - спросил он.

Слим открыл пакет и посмотрел внутрь.

- Волосы, Рыжий. Рыжие волосы.

 

(Англо-русский перевод выполнил Алексей Шапошников velloun.)